Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
В мире20 мая 2019 10:05

Политический заключенный Матеуш Пискорский: «Сломать меня им не удалось»

Есть повод для радости. Небольшой и в то же время огромной: в Польше выпущен на свободу правозащитник и антифашист Матеуш Пискорский
Матеуш Пискорский.

Матеуш Пискорский.

Фото: YouTube

В камере предварительного заключения доктор политических наук просидел ровно три года – от одного дня рождения до другого – в чем, видимо, следствие видело какой-то особый смысл.

Честно говоря, когда Пискорский, будучи молодым и свободным, одним своим словом выносил публичный приговор системе, все поражались его бесстрашию, списывая это на свободу слова в европейском сообществе. Увы, все оказалось не так: и свободы там никакой нет, да и Польша к западной демократии не относится никаким боком. Над поводом для его ареста в Варшаве долго не думали: в чем еще можно обвинить человека, который относится к России с симпатией? В шпионаже, вестимо…

Не по шаблону

Можно сказать, что Матеуш Пискорский пострадал за российский Крым – как и написано в обвинительном заключении: организовал-де европейскую делегацию на референдум в 2014 году и тем самым обеспечил его легитимность. Но Крым ему в итоге и помог, хотя и косвенно: именно апрельское письмо 50-и членов Международной Ассоциации друзей Крыма в адрес Владимира Путина, подписанное экс- премьер-министром Словакии Яном Чарногурским, стало последним аргументом в пользу того, чтобы выпустить его из тюрьмы под залог. Чтобы внести требуемую сумму, некоторым его польским родственникам пришлось взять банковский кредит. Требования рабочей группы по произвольным задержаниям при Комиссии ООН по правам человека, которые были озвучены ранее (не только немедленно освободить человека, но и выплатить ему все возможные компенсации – Г.С.), Польша равнодушно проигнорировала.

Это еще, конечно, не совсем свобода, а только шаг к ней – уголовное дело не закрыто, с сентября 2018-го в Варшаве идет закрытый судебный процесс. Кроме того, трижды в неделю Матеуш Пискорский должен отмечаться в полицейском участке, каждый раз ожидая решения суда, чтобы съездить в город Щецин к умирающей матери. И все равно это лучше одиночной камеры размером с купе пассажирского поезда, в которой он провел минимум год из трех.

За это время в правозащитном мире много что произошло: в Латвии три месяца отсидел в местной тюрьме профессор Александр Гапоненко, в Литве уже более полугода сидит другой яркий политолог - Альгирдас Палецкис, над обвинением в адрес которого тоже долго не думали: все тот же «шпионаж в пользу России». Если кому и нужны доказательства существования пресловутой «вашингтонской методички» - то они здесь, в этих историях многочисленных арестов инакомыслящих в странах ЕС, вина которых заключается лишь в том, что они осмелились думать не по шаблону.

Подопытный кролик авторитарного режима

В воскресенье вечером Матеуш Пискорский смог ответить наконец на телефонный звонок из «КП», первый за три года.

- За то время, что вы провели в заключении, вам удалось, наконец, найти ответ на вопрос: за что именно вас посадили?

- Думаю, что я просто поработал подопытным кроликом авторитарного режима – на мне проверяли, насколько можно нарушать действующие в ЕС стандарты и до каких пределов притеснять оппозицию? Если бы со мной это получилось, власти перешли бы к разборкам и с другими оппозиционными политиками. То что я создал политическую партию и учредил несколько некоммерческих организаций, не означает того, что я мог представлять опасность государственной системе.

В некоторых польских СМИ появилась версия, что мое дело – это заказ политических сил из-за океана и что это была их месть за мою позицию по Крыму. Подозреваю, что все так и есть. Надеюсь, что когда-нибудь документы дела будут рассекречены и мы узнаем, в чем было дело. Пока же можем только догадываться.

- Кто вас все это время поддерживал?

- Прежде всего моя жена Марина Клебанович, российская гражданка. Ряд политиков в Польше и некоторые депутаты Европарламента, за что я им очень благодарен. Я был и буду вынужден рассчитывать только на себя и на свой ум, не имея ни общественной поддержки, ни практически никакой информации: вряд ли польские правозащитники станут защищать русофила и «путиниста». Большинство людей здесь запуганы до такой степени, что им не до поддержки. Насколько понимаю, я нахожусь теперь в «черном» списке польской политической и экспертной среды. Я получал и определенные голоса символической поддержки из России, которая соблюдает принцип невмешательства во внутренние дела других стран.

- Что с вами будет дальше?

- Как я предполагаю, процесс надо мной будет идти минимум 2-3 года: сначала суд первой инстанции, потом Страсбургский суд – то есть, у меня впереди несколько лет правовой борьбы. В ближайшее время мы поймем, насколько новому руководству страны (осенью в Польше пройдут парламентские выборы – Г.С.) будет интересно продолжать мое дело и насколько польская судебная система способна сохранить хоть сколько-то независимости.

- Работать собираетесь?

- Как минимум журналистом или экспертом, если не в Польше, то в других странах. Готов сотрудничать и с российскими СМИ. Мои близкие говорят, что свои умственные способности я сохранил (смеется – Г.С.). Все-таки сломать меня у них не получилось! Я еще больше убедился в том, что мои взгляды были правильными. Возможно я ошибался в плане политической тактики, но не в политической аналитике. Раз меня сочли «угрозой», значит я на самом деле являлся голосом, который пытался сломать монополию проамериканских сил в Польше. Для меня и моих близких последствия, конечно, были печальны, но это урок, чтобы понять - каких именно политических тенденций здесь боятся. Можно сказать, что я еще более укрепился в своих взглядах.

- Что было самым страшным за эти три тюремных года?

- Я боялся за судьбу моих близких. Несколько месяцев у меня с ними не было вообще никакого контакта. Представьте себе: я до сих пор не видел сына Федора, который родился в январе 2017-го! На почве стресса очень сильно заболела моя мать. Я просыпался утром, смотрел на решетку на окнах и не верил, что все это происходит в 21 веке. До этого против меня использовали и черный пиар, и бойкот - я наивно думал, что всего этого достаточно. Но власти решили воспользоваться методами тоталитарных режимов века двадцатого… Главная проблема для меня сегодня состоит в том, что раньше я мог помогать своей семье, а сейчас это пока невозможно.

Люди не в моде

- Доносились ли сквозь тюремные стены новости о том, что о вас вспоминают в России?

- Я очень благодарен российским журналистам за то, что они все это время упоминали меня в публикациях. В Польше информация обо мне полностью отсутствовала. И только в начале этого года журналисты сами себе задали вопрос: а куда делся Пискорский? И на нескольких оппозиционных порталах появились статьи о том, что это «шпионское» дело длится уже слишком долго... Объективная картинка появлялась только в российских СМИ.

- Я знаю, что вы находились почти в полной информационной изоляции. Но, о том, что после Польши проторенной дорожкой зашагала и соседняя Литва, посадив в тюрьму 7 месяцев назад оппозиционного политика Альгирдаса Палецкиса, наверняка слышали. Повод все тот же: «шпионаж» в адрес России…

- Власти Литвы заметили, вероятно, что в Польше этот номер прошел и просчитали, что можно сделать то же самое. Палецкис не сидел бы, если бы 3 года назад не посадили меня. Литовские власти поняли, что это можно провернуть безнаказанно. На самом деле это очень печальная новость. Я надеюсь, что его не будут держать в тюрьме столько же, сколько меня.

- Какими словами вы могли бы поддержать Альгирдаса Палецкиса и всех остальных европейских узников совести – всех, кто сидит в современной Европе за инакомыслие?

- Латвийский правозащитник Александр Гапоненко, отсидевший в тюрьме три месяца, прислал мне в свое время очень важное письмо, которое помогло. Теперь то же самое сделать для остальных попробую и я.

Итак: самое главное - быть уверенным в том, что все, что они делали, стоило таких жертв. Сейчас это, конечно, не в моде, но я рад тому, что в мире еще остались идейные люди. Альгирдас Палецкис должен каждое утро думать о том, что его дело правое, и что он - один из немногих идеалистов 21 века.

Надеюсь, что рано или поздно мы все окажемся на свободе и добьемся того, что люди начнут думать собственным умом, а не следовать пропаганде режимов, в которых мы оказались.